Точка невозврата  - Юлия Рябинина

– А ты что, заделался моим личным психологом? – тут же острю ему в ответ.

Пытаюсь отгородиться от него, закрыться в вакуумной капсуле, потому что боюсь впустить его в сердце. Хотя, что обманывать-то себя, он уже там засел. И теперь как его выдернуть оттуда? Вопрос, на который в ближайшее время нужно найти ответ.

Снова смотрю ему в след. Задумалась настолько, что выпала из реальности и, не дожидаясь его оклика, быстро догоняю его.

Парень ведет меня в сторону лестницы, но не поднимается по ней, а заворачивает за нее, и я вижу, что там находится стеклянная дверь. Антон толкает ее.

– Это ванная, а дальше по коридору спальня, – он делает три шага вглубь коридора и распахивает ту дверь, что ведет направо.

– Спасибо, – берусь за ручку ванной.

Антон замер возле меня. Его взгляд блуждает по моему лицу, а я не могу разобрать, что сейчас у него внутри, что чувствует, думает. А так хочется.

– Пожалуйста, птичка, – он целует меня в нос и быстро удаляется из поля моего зрения.

Что? Что это только что было?

Уже лежа в ванне, понимаю, что в голове настолько все сумбурно, что я не только Антона, но и себя-то не могу понять. Так что рассуждать сейчас о каких-либо чувствах выше моих сил. Прикрываю глаза и опускаюсь в воду по шею.

Меня, словно мягкая вата, поглощает дремота, и я, не сопротивляясь, отдаюсь в ее объятия. Ускользающим сознанием решила, что полежу так немного, а потом… А потом что-то или кто-то нежно и заботливо вытаскивает меня из воды и укутывает полотенцем. Сквозь непроснувшийся разум понимаю, что происходит что-то совсем неправильное, но сил сопротивляться нет. И я лишь благодарно улыбаюсь тому, кто сейчас аккуратно поднимает меня на руки и несет, несет, несет… в кровать? Да, в кровать, потому что моя голова опускается наконец-то на мягкую подушку, и теперь я уже забываюсь глубоким сном.

Назойливый, слишком назойливый звук. Я морщусь и поворачиваюсь в кровати, накрываясь одеялом с головой. Но это не помогает. Открываю глаза. И затаиваю дыхание. Воспоминания холодным потоком обрушиваются на мою голову. Нет, нет, нет. Молюсь, чтобы это все было страшным сном. Резко откидываю одеяло, и мой взгляд упирается в идеально ровный белоснежный потолок. Скашиваю глаза то вправо, то влево. И выдыхаю со свистом воздух. Лицо заливает краска, такая жгучая, что полыхают не только щеки, но и уши, и шея, и я вся, потому что осознаю, что под одеялом я абсолютно голая. И на вопрос «как я тут оказалась?» неуемное сознание тоже мне подкинуло ответ. Я обратно беру одеяло и заворачиваюсь им под подбородок. Сажусь в кровати и ладонями касаюсь щек. Кожа рук холодит лишь несколько первых секунд, а потом становится такой же горячей, как и щеки.

Вопрос о том, что вчера произошло, я отложила для раздумий на потом, так как сейчас нужно разобраться с тем, что происходит сейчас. Оглядываю комнату в поисках хоть каких-то своих вещей, и о-ля-ля, нахожу на прикроватной тумбочке чистое белье.

Я протягиваю руку. Первое, что делаю – это смотрю, сколько времени. Одиннадцать. Присвистываю про себя. Пять пропущенных. Три от родителей и два от бабушки. Рука невольно шлепает по лицу и медленно сползает вниз. Это провал. Набираю номер бабушки и соображаю в голове, что нужно сказать, какое придумать оправдание, но, не находя ничего подходящего, останавливаюсь. Палец так и замирает в воздухе над зеленой кнопкой вызова. Откладываю телефон и разворачиваю вещи. Майка, шорты. Все чистенькое. Подношу к носу и втягиваю запах. Сразу чувствую, как в нос ударяет запах женских духов, а точнее, туалетной воды. Слащавая смесь дорого парфюма отталкивает, и, если бы не крайняя необходимость, ни за что не надела бы эти вещи. А назойливое гудение так и не прекращается, и доносится оно из-за окна. Быстро, по-спартански, влезаю в чужие вещи, которые размера на два мне великоваты, но и то хорошо, что не спадают шорты, а майка и так сойдет. Встаю с кровати, встряхиваю копну волос и заплетаю наскоро косу. Подхожу к окну.

Большая лужайка, засаженная зеленой травой, и по ней ползает газонокосилка. Н-да уж, могла бы и догадаться. Только вот непонятен вопрос, откуда столько денег у столь молодого парня. Неужели можно заработать на такой шикарный дом в двадцать шесть лет своим трудом? Я оглядываю комнату. Это явно комната для гостей. Нейтральные тона, да и нет тут каких-то личных вещей, что могли бы указать на человека, который тут проживает. Замечаю большое зеркало возле двери. Вот то, что мне надо. Проходя мимо кровати, борюсь с желанием заправить ее, отступаю на шаг назад и оставляю все как есть. Хочу, чтобы эта мелочь напомнила хозяину дома обо мне. Хотя навряд ли он сам заправляет кровати. Подхожу к зеркалу, смотрю в отражение и не узнаю себя. Цвет лица тусклый, а залегшие под глазами круги делают его совсем серым. Лишь только огненные волосы придают живость отражению.

«Вот и повеселилась, – мрачные мысли опять заползают в голову, – и если бы не Антон…»

Сердце замирает в предчувствии, и в тишине, что заполняет комнату, раздается щелчок замка. Я отскакиваю от двери в тот момент, когда она открывается. Во все глаза сморю на того, кто стоит за ней. Сердце подпрыгивает где-то в горле.

– Антон, – дыхание сбивается, – ты меня так напугал.

Кладу ладонь на грудь, пытаюсь восстановить дыхание, потому что чувствую, как от перевозбуждения подкашиваются ноги.

– И тебе доброе утро, – спокойным голосом говорит парень, но чувствую, что не все так просто, как мне кажется. – Давай позавтракаем, и я тебя отвезу домой, а то бабушка уже вся извелась, наверное, – он вопросительно поднимает бровь.

А что я ему могу ответить? Я ей так и не позвонила. Поэтому, пожимая плечами, прохожу мимо, а сама, как токсикоман, нуждающийся в дозе долгожданного запаха, втягиваю его аромат в себя и задерживаю в легких. Нет, вот все-таки правы ученые. Запах играет очень важную роль, и для меня эта роль решающая. Я понимаю, что готова даже на то, чтобы стащить у Антона его футболку, которую он мне давал вчера, и оставить ее себе на память, потому что наши с ним дороги навряд ли когда-либо сойдутся в одну.

– Я не знаю, что ей говорить, – сокрушенно качаю головой.

– Ну, ты же вчера сказала, что останешься на дне рождения у подруги? – изумляется парень.

Я? Я это говорила? А потом в голове проносится вечерний разговор с бабушкой, и я резко останавливаюсь. От радости, что все так хорошо складывается, крепко-крепко обнимаю Антона, и тот в шоке замирает на месте.

– Спасибо, спасибо, – шепчу я и отступаю на шаг, – ты меня снова спас. Я уже и забыла про это, – объясняю ему свой поступок, а у самой щеки снова пылают, когда в голове, в воспоминаниях всплывает тот момент, что парень видел меня голой и не только там, в амбаре, но и когда вытаскивал из ванны. Опускаю голову вниз.

– Мне нужно позвонить, – тихо говорю ему, и Антон наконец-то двигается с места, проходит мимо.

Молчит. Почему он молчит? Хотя бы слово сказал. Прислоняюсь спиной к стене. Она холодит не только кожу, но и мысли. Достаю телефон и в этот раз смело набираю телефон бабушки.